(1993) Горбунок

  1. Радуга Вавилона
  2. Джульбарс
  3. Зов тюрьмы
  4. Горбунок
  5. Разряд электропустоты
  6. В шесть часов вечера
  7. Ружья Тёплого стана
  8. Никто никого не нашел

Радуга Вавилона

Я работал в цирке дрессированным тигренком,
Получал три тысячи рублей,
И за эти деньги развлекал по воскресеньям
Ребятню и пьяных дембелей

Как-то я с работы отпросился на рыбалку,
Несмотря на дождик и туман,
В ближнем Подмосковье я поймал себе русалку,
Позже я узнал, что это был самообман

Сколько мы потеряли нельзя рассказать словами,
Слова не продашь за деньги и не построишь в колонну,
Северное сияние над нашими головами
Опрокинуло набок радугу Вавилона

Мы с моей русалкой не отправимся на пляски
Возле золотого истукана
Танки по Москве как инвалидные коляски,
А мы бухаем водку из стакана

Жители кричали, что вокруг одни подонки
И смеялись бронебойным смехом
На руках у жителей я видел перепонки,
Их морды заросли барсучьим мехом

Сколько мы потеряли нельзя рассказать словами,
Слова не продашь за деньги и не построишь в колонну,
Северное сияние над нашими головами
Опрокинуло набок радугу Вавилона

Если можешь, лучше не смотри в глаза жидяре,
Мир сковали каменные латы
Мертвый, как известно, не нуждается в водяре
Мертвому не надобно зарплаты

Да и вряд ли кто пойдет за просто так греметь цепями
Неблагожелательных сюрпризов,
Храбрый новый мир споймал магнитными когтями
Родины моей стеклянный вызов

Ведь сколько мы потеряли нельзя рассказать словами,
Слова не продашь за деньги и не построишь в колонну,
Но северное сияние над нашими головами
Опрокинуло набок радугу Вавилона

А Вавилон не падает!
Вавилон не падает!
Вавилон не падает!
Вавилон не падает!

Джульбарс

Окаймленные предвыборной хуйней мы проснулись ранним днем,
За окном эгоцентризм ползет змеей и плюет в меня огнем,
Но лишь холодная усмешка пролегла по лицу как тонкий шов,
Ведь нам не нужно ни борьбы добра и зла, ни Гавайских островов

Красный кот Джульбарс избавит Землю от предательских оков!
Красный кот Джульбарс избавит Землю от богатых мудаков!
Красный кот Джульбарс своими лапами разрушит весь госстрой!
Выпьет русской водки и вернет мою любимую домой!

Чтобы каждый паренек в свой звездный час ухмылялся как герой
Мы оставили печаль усталых глаз за лоскутной пеленой
Ведь каждый день в моем квартале чехарда — череда усталых морд
Но выбор сделан: будет либо пустота, либо дембельский аккорд

Красный кот Джульбарс избавит Землю от предательских оков!
Красный кот Джульбарс избавит Землю от богатых мудаков!
Красный кот Джульбарс своими лапами разрушит весь госстрой!
Выпьет русской водки и вернет мою любимую домой!

Кто в родимую сторонку шел к друзьям — затерялся на пути
Криминальную воронку по краям все равно не обойти
Вы ведь все такие умные — пиздец! Я один олигофрен
И для вас горят созвездия всех судеб и сердец, а у меня один рефрен:

Красный кот Джульбарс избавит Землю от предательских оков!
Красный кот Джульбарс избавит Землю от богатых мудаков!
Красный кот Джульбарс своими лапами разрушит весь госстрой!
Выпьет русской водки и вернет мою любимую домой!

Зов тюрьмы

Я иду в сберкассу, я контроллер по вкладам
Безденежные массы поют мне серенады
Они хотят капусты не завтра, а сегодня
В душе моей так пусто, как будто в преисподней

И каждый день я слышу зов тюрьмы!
И каждый день я слышу зов тюрьмы!

Я сижу в сберкассе за стеклом прозрачным
Работая с капустой, невольно станешь мрачным
Российская Империя разрезана на части
А я швыряю деньги в оскаленные пасти

В Подмосковье голод — жители печальные
Продают на рынках кольца обручальные
У Христа за пазухой есть большие бабки,
А он швыряет мелочь в протянутые шапки

Весною я часто впадаю в кому
Оттого что, чувствую, не покатило
Весною девицы выходят из дома
И каждая ищет своего Чикатилу

Весною я часто впадаю в спячку
И в эти дни мне немного надо,
Ведь я простой контроллер по вкладам
Я простой контроллер по вкладам
И каждый день я слышу зов тюрьмы!
И каждый день я слышу зов тюрьмы!
И каждый день я слышу зов тюрьмы!

Горбунок

Утро бесцельно стучится в оконные рамы
Утро откликнулось в сердце холодным штыком
Зрелищный город заполнился бледной рекламой
Что они сделали с нашим Коньком-Горбунком?

Школьник вернулся домой, не сказал про отметки
Топнул ногой и ударил отца дневником
Родина — черный квадрат, разделенный на клетки
Что они сделали с нашим Коньком-Горбунком?

Берег уснул в алкогольном огне раньше срока,
Вышли из темных проемов чужие сынки
Главное, что бы оружие было под боком,
Может тогда и воскреснут Коньки-Горбунки.

Мы держим город как будто синицу в ладони
Все магистрали в кольцо похоронным венком
Сдохнем как свиньи что б вы могли жить как герои
Что они сделали с нашим Коньком-Горбунком?

Здесь лотерея, где выигрыш — выстрел в затылок
Выигрыш, проигрыш, сука, не всё ли равно
Лето-весна либо зелень зеленых бутылок
В жизни бывает, как правило, что-то одно.

Реки текут через вскрытые кем-то границы
Скоро раздастся вселенский последний звонок
Где-то в полях сквозь посевы алмазной пшеницы
Скачет, не зная печали, Конек-Горбунок!
Скачет, не зная печали, Конек-Горбунок!
Скачет, не зная печали, Конек-Горбунок!

Разряд электропустоты

Радужный прицел на перекрестке без примет,
Реорганизованный закат
Губы обескровлены разрывами ракет,
Как сердцебиение, не в такт
Губы обескровлены разрывами ракет,
Как сердцебиение, не в такт

Небо перекрашено прошествием недель,
Всё равно нельзя его отдать
Над моей страной, как будто шмель летящий в цель,
Верностью затянутая гладь.
Над моей страной, как будто шмель летящий в цель,
Верностью затянутая гладь.

Воля отвечать ударом в морду на удар,
Всем, кто раньше был с тобой знаком
Вырастет весна, свирепой, словно ягуар,
Озаренный солнечным венком.
Вырастет весна, свирепой, словно ягуар,
Озаренный солнечным венком.

Молния сжигает нарисованный настил,
Облака и лишние мечты
Тающий в печурке, снежный барс заговорил
Про разряд электропустоты!
Тающий в печурке, снежный барс заговорил
Про разряд электропустоты!

Иглы ностальгии оцарапают крыло,
Ледяным течением быстрых рек
Да просто нас разъединяет мировое зло,
Государство и двадцатый век.
Да просто нас разъединяет мировое зло,
Государство и двадцатый век.

Что бы не пустить нас из магнитного кольца,
В нашу затуманенную даль
Что бы я вдруг понял, что дорога храбреца —
Это ледяная вертикаль.
Что бы стало ясно, что дорога храбреца —
Это ледяная вертикаль.

Это расстояние до станции "Огонь",
Неуничтожаемый инстинкт
Звездочка бесцветная, за мною не шпионь,
Каждый день — смертельный лабиринт.
Звездочка бесцветная, за мною не шпионь,
Каждый день — смертельный лабиринт!

В шесть часов вечера

В шесть часов пролетарская этика
Разорвала заждавшийся строй
Красным облаком в форме медведика,
Разнося вечный зов над горой

Закричала старуха Матвеевна,
Выгоняя скотину к реке
Умирала лиса Патрикеевна,
Как тепло в чуть живом огоньке

Пусть пшеничные зерна бесцельно гниют на складах
Пусть ликует зверье, воспитатели в детских садах
Все на свете пройдет, наша кровь расплывется на льду,
Но мы встретимся в шесть часов вечера в девяносто четвертом году

Не грусти, улыбнись на прощание
Прямо в морду блатных королей,
Чтобы гибель была как венчание,
Антитезой снегов и ветвей

За арийским небесным укрытием
Не попасть в твердокаменный хлеб,
Становясь однозначным событием,
Точно снежной лавины припев

Пусть пшеничные зерна бесцельно гниют на складах
Пусть глумится зверье, воспитатели в детских садах
Пусть уходят продукты, народ уподоблен скоту,
Но мы встретимся в шесть часов вечера в девяносто четвертом году

Светофор в полосе отчуждения,
Серебристый на зло детворе,
Не имеет свободы суждения
Перед долгой дорогой к заре

Завербованы наши солдатики
На подмогу народной молве,
Только слезы бездомных вомбатиков
Перестали уж верить Москве

За волшебные кольца безмолвия
Глаз да глаз пролетарский закон
Приобрел сероглазую молнию —
Так обеспечь ей надежный заслон

От движения сопротивления
Распахнется последний тайник,
И как два боевых привидения
Мы войдем в этот город-ледник

Пусть пшеничные зерна бесцельно гниют на складах
Пусть ликует зверье, воспитатели в детских садах
Все на свете пройдет, наша кровь расплывется на льду,
Но мы встретимся в шесть часов вечера в девяносто четвертом году
Но мы встретимся в шесть часов вечера в девяносто четвертом году
Но мы встретимся в шесть...

Ружья Тёплого стана

Ее звали Люда, она жила в Тёплом стане,
Где быт контролирует мафиозный закон
Где каждый, кто выжил в неполные восемнадцать,
Становится хищным как трехголовый дракон

Отец Люды был неистов как десять тысяч фашистов
Сломал ларек и сел ни за что в тюрьму
Он топчет зону, каждый день подвергается шмону
И гасит всех, кто чувствует злобу к нему

Жалко папаню, но что же теперь поделать!
Каменный город в нём не признал своего
А Люда взяла винтовку
Рано утром зашла в ментовку
И расстреляла всех их до одного.

Вдоль перерезанных улиц
На выжженные поляны
Вперед, нас с тобою прикроют
Ружья Тёплого стана!

За тридевять километров
К родному стеклянному дому
Из огненной мышеловки
К райскому аэродрому

Его звали Степа, он был контролером по вкладам
Но как-то под вечер, идя из сберкассы домой
Решил: стану вором, ну что поделать, так надо.
Хватит работать, отныне мой бизнес — разбой.

Степан встретил Люду однажды на дискотеке
Вдали серебрилась огнями Москва-река
Они познакомились и взявши друг друга за руки
Тут же обули какого-то мужика!

Вдоль перерезанных улиц
На выжженные поляны
Вперед, нас с тобою прикроют
Ружья Тёплого стана!

Шаг в сторону от размолвки
К родному стеклянному дому
За тридевять километров
К райскому аэродрому

Они пили водку, стреляли из пистолетов
Бесстрашно гуляли по криминальной тропинке
Они не боялись местных авторитетов
И не спешили на собственные поминки

И их как-то звали, но они об этом забыли
Когда били морду тупой мещанской луне
И падали навзничь в мягкое облако пыли
Под милицейскими пулями на своей карманной войне

Вдоль перерезанных улиц
На выжженные поляны
Вперед, нас с тобою прикроют
Ружья Тёплого стана!

Шаг в сторону от размолвки
К родному стеклянному дому
За тридевять километров
К райскому аэродрому

Ружья Тёплого стана!
Ружья Тёплого стана!
Ружья Тёплого стана!

Никто никого не нашел

Здесь по-прежнему все очень тихо
Лишь секундная стрелка щелк-щелк
Модно выйти, устроить шумиху
И вернуть неоплаченный долг

Но молодежь не сбивается в стаи
Не пробьется сквозь снег эдельвейс
Мир встречает нас бешеным лаем
Перед входом в industrial space

Все ручьи отдают свою жертву
При впадении в океан
Я иду по сырому проспекту
Как всегда до бесчувствия пьян
Если кто-то спасет свою шкуру
Это будет изрядный прикол
Ведь сегодня в белом лесу
Никто никого не нашел
Здесь никто никого не нашел!

Зажигаются лампы в танцзале
На семнадцать коротких минут
Мы оставили в прошлом печали,
Чтоб Москва превращалась в Бейрут

Чтоб царапали небо высотки,
Всех приезжих беря на гоп-стоп,
Чтоб спешили на встречу кроссовки,
Охуевшие от кинопроб

Все ручьи отдают свою жертву
При впадении в океан
Я иду по сырому проспекту
Как всегда до бесчувствия пьян
Если кто-то спасет свою шкуру
Это будет изрядный прикол
Ведь сегодня в белом лесу
Никто никого не нашел
Здесь никто никого не нашел!

Белобрысая прядь снегопада
Прочертила по небу зигзаг
Но умиляться особо не надо
Если выжил — то точно мудак

И я смотрел эту кинокартину,
Забывая себя самого
Ведь я бы стал хладнокровным пингвином,
Да жить осталось всего ничего...

Все ручьи отдают свою жертву
При впадении в океан
Я иду по сырому проспекту
Как всегда до бесчувствия пьян
Если кто-то спасет свою шкуру
Это будет изрядный прикол
Ведь сегодня в белом лесу
Никто никого не нашел
Здесь никто никого не нашел!